Господин Великий Новгород

Словене ильменские – ядро будущей Новгородской Руси

Новгородская земля возникла и сформировалась на территории племенного союза ильменских словен. Наибольшая концентрация древностей этого народа наблюдается в прибрежной зоне озера Ильмень и по берегам смежных с ним рек – Волхова, Ловати, Шелони, Мсты, а также в верховьях реки Мологи. Основными этноопределяющими признаками племени словен археологи считают «ромбощитковые» височные кольца, а также «сопки» - круглые в плане погребальные курганы в виде высоких насыпей, окольцованных у подножия цепочкой валунов.

Когда и откуда это славянское племя пришло на Приильменскую низменность доподлинно неизвестно. Самые ранние из найденных на сегодняшний день археологами поселений словен датируются VI-VII веками н.э. В северо-западной части своей территории словене частично ассимилировали в себя финские племена водь и ижора, жившие в бассейнах рек Луги и Невы.

Черты характера ильменских словен, составивших ядро будущей знаменитой вечевой республики - буйный нрав, независимость, легкость на подъем, предприимчивость, во многом определяются природой и климатом Новгородской земли. Долгие холодные зимы, дремучие леса, отсутствие плодородных земель, - сделали их во многом похожими на скандинавских викингов - торговцев, воинов и путешественников, готовых ради добычи и славы плыть на край света и не боящихся никаких препятствий. К тому же, на протяжении VIII – XI веков на берегах Волхова осело значительное число настоящих викингов-норманнов. По большей части это были дружинники, пришедшие туда с Рюриком и его ближайшими потомками. Знаменитые новгородские ушкуйники, например, считали своими предками варягов, служивших еще князю Владимиру и его сыну Ярославу.

*****Ранняя история Новгорода окутана преданиями и теряется в глубине веков. Одна из главных загадок заключена уже в самом его названии: если главный племенной центр ильменских словен, основанный по данным археологии на рубеже VIII и IX веков, назван «новым», то должен был существовать город «старый», древнейший, по какой-то причине исчезнувший, либо утративший главенство и продолживший существование в виде малого селения. Тут конечно сразу вспоминается легенда о князьях Словене и Русе, и городе Словенске, основанном еще до нашей эры. Эту легенду, попавшую в Иоакимовскую летопись, большинство современных историков считает литературным вымыслом XVI века. Все же, археологи увлеченно ищут этот «старый» город на берегах Волхова и озера Ильмень, но пока без сенсационных результатов.

Наиболее правдоподобная на сегодняшний день версия, связанная с предисторией Новгорода, такова. Изначально племенной центр словен ильменских - город Словенск - находился на правом берегу Волхова, на месте, известном как Славна, а впоследствии Славенский конец – административный район средневекового Новгорода, получивший таким образом свое имя по наследству. Когда на противоположном левом берегу реки, предположительно в начале IX века, появилось новое укрепленное поселение (известное впоследствии как «детинец»), оно было названо «новым городом» в противоположность городу прежнему. Этот «новый город», разросшись со временем, включил в себя и первоначальное поселение на правой стороне Волхова, а древние укрепления были, вероятно, срыты и застроены подворьями. Возможно также, что «старый» город находился на месте так называемого Рюрикова городища, где под валами IX века, связываемыми обычно с именем легендарного Рюрика, обнаружены более древние культурные слои.

Рюрик Новгородский – основатель династии Рюриковичей

С Приильменьем и Новгородом связано возникновение в IX веке знаменитой княжеской династии Рюриковичей, представители которой шесть столетий считались единственной законной линией правителей в Русской земле. Каноническая история о призвании варягов тремя племенами севера, изложенная в «Повести временных лет», достаточно туманна и противоречива, и в ней много спорных моментов. Однако, с учетом сведений из других исторических источников, можно составить общее представление об обстоятельствах появления на берегах Волхова легендарного Рюрика.

Несмотря на то, что выходцы из Скандинавии уже давно пользовались водным путем из Балтики в Черное море через земли славян, имели на этом пути свои фактории и опорные пункты, и даже частично смешались с местным населением, в середине IX века с Севера явилось много новых отрядов викингов, для которых даже местные ассимилированные скандинавы, судя по всему, были чужими. Эти отряды занялись прямым грабежом и вооруженным захватом славянских поселений. По сведениям западных источников, Новгород в 852 году был захвачен викингами датского (по другим данным - шведского) происхождения, которых новгородцам удалось через некоторое время изгнать. Вероятно, об этих же событиях, произошедших накануне призвания Рюрика, в «Повести временных лет» говорится так: «859 г… варяги из заморья брали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей.…», «862 г … Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть …». Вероятно под воздействием указанных событий, словенским князем Гостомыслом и «лучшими людьми» Новгорода было принято решение о приглашении на службу в качестве стража северной границы одного из варяжских конунгов, который не позволял бы другим викингам бесчинствовать в поселениях северных племен – словен, кривичей, чуди и веси. За свою службу этот конунг должен был получить во владение населенные земли, способные приносить доход, достаточный для прокормления его самого, дружины и ближайшего окружения. В те времена это было делом обычным, так поступали многие европейские монархи с целью обезопасить свои владения от морских разбойников. Этим конунгом, как известно, стал Рюрик, которого большинство историков отождествляет с Рёриком Ютландским – известной исторической личностью, чьи деяния описаны в западных хрониках. Далее мы приведем краткие сведения о нем, излагаемые по западноевропейским источникам.

Рёрик Ютландский происходил из рода Скьёльдунгов – вождей, правивших в Южной Дании. Отец Рёрика, изгнанный врагами из родовых владений, принял вассальную зависимость от короля франков Карла Великого, от которого (около 782 года) получил во владение Фрисланд – землю на побережье Северного моря западнее Дании. Вместе со старшим братом Харальдом, Рёрик с юных лет участвовал в постоянных войнах за возвращение своей родовой вотчины, а также в грабительских набегах на побережье Англии и Франции. К началу 50-х годов IX века Рёрику Ютландскому было около 40 лет, он имел сильную дружину, много кораблей, и был известен в западных хрониках как Jel Cristianitatis – «язва христианства». К этому времени Рёрик сумел отвоевать себе небольшой удел на родине предков, в Южной Дании, получив таким образом доступ в Балтийское море.

Есть все основания считать Рёрика Ютландского одним из самых подходящих на тот момент кандидатов для призвания в Новгород, поскольку он, во-первых, был опытным военным вождем с солидной репутацией; во-вторых – имел сильное войско и внушительный флот; в-третьих – являлся чужаком для большинства балтийских викингов, отряды которых оказывали давление на славянские земли; и в-четвертых – владения Рёрика были малы, бедны, непрочны, и не соответствовали возможностям и амбициям этого норманнского конунга. Есть даже версия, что земля Рустринген во Фрисландии, бывшая долгое время владением Рёрика, и была той «русью», к которой, по словам летописи, ходили «за море» славянские послы.

По легенде, изложенной в русских летописях, Рюрик прибыл с двумя братьями – Синеусом и Трувором, которые оба умерли в течении двух лет. Большинство исследователей, считающих Рюрика Новгородского и Рёрика Ютландского одним и тем же лицом, не верят в их реальное существование. В западных хрониках такие имена не упоминаются, а единственный известный брат Рёрика Харальд умер задолго до этих событий. Русские летописцы XII века, описывая дела более чем двухвековой давности, могли черпать сведения о Рюрике из разных источников, в том числе из известных в то время скандинавских саг. Возможно, вследствие неточного перевода, сопровождавшие конунга «свой род» - sine hus, и «верная дружина» - thru war, и стали его мифическими «братьями». По другой версии, речь идет о личных титулах самого Рёрика – Signjotr (победоносный), и Truwar (заслуживающий доверие). Существует, впрочем, еще одна гипотеза, также не лишенная аргументов, и потому вполне возможная. Согласно ей, Рюрик и два его брата были не норманнами, а западнославянскими князьями-ободритами (бодричами), представителями так называемых «полабских славян», чьи земли находились между рекой Лабой (по-немецки Эльбой) и Балтийским морем. Некий ободритский князь Рорик действительно упоминается в одной из средневековых рукописей под 845 годом, а имена Синеус и Трувор по своему звучанию больше похожи на славянские, чем на скандинавские.

******Явившись в Приильменье, Рюрик получил в качестве ленного владения Ладогу, и это лишний раз подтверждает, что приглашен он был в качестве наемного стража северной границы, а вовсе не верховного правителя славян. Ладожское поселение, основанное в VII веке и известное скандинавам как Альдейгьюборг, считалось в то время довольно крупным городом, и было расположено на берегу Волхова близ его устья. Особенность этого места в том, что течение реки здесь перегорожено порогами, оставляющими для прохода лишь узкий фарватер, который, при необходимости, легко перекрыть. Владея Ладогой как естественным стратегическим форпостом, можно не только контролировать путь «из варяг в греки» и собирать пошлины, но и полностью закрыть для вражеских кораблей проход из Ладожского озера по Волхову к Новгороду и озеру Ильмень. Первые два года после прибытия Рюрик так и поступал, но потом он, судя по всему, нарушил договор и сам захватил Новгород (по-скандинавски Хольмгард), обложив данью все окрестные земли словен, кривичей и веси. Со своей варяжской дружиной и окружением он обосновался близ Новгорода на острове, где построил крепость (это место сегодня известно как Рюриково городище), откуда осуществлял контроль над прилегающими территориями. Новгородцы вскоре восстали под предводительством воеводы Вадима Храброго, но потерпели поражение. По летописным данным, Рюрик прокняжил в Новгороде 17 лет, опираясь при этом не только на вооруженную силу, но также на поддержку зажиточных граждан города – «лучших людей».

Новгородская земля – часть Древней Руси

На момент смерти Рюрика (879 год) единственный известный сын его Игорь был еще ребенком. Поэтому преемником (точнее местоблюстителем при малолетнем князе) стал некий знатный скандинав, называемый в русских летописях Олегом Вещим. Его настоящее имя и происхождение, также как обстоятельства получения им власти, доподлинно неизвестны. Он мог быть родственником Рюрика, либо очень авторитетным вождем викингов, чье право на власть окружением покойного конунга не оспаривалось. Версии историков о происхождении Олега мы рассмотрим подробнее в разделе «Киевская земля», так как основные его деяния связаны с Южной Русью, и это более логично. Скажем только, что в 882 году, собрав большое войско из варягов, словен, кривичей и чуди, и взяв с собой малолетнего Игоря, Вещий Олег покинул Новгород, и на многих кораблях отправился на завоевание Киева, закрепив при этом за собой, а в дальнейшем и за потомками Рюрика - Киевскими князьями, власть над Новгородской землей. Эта власть осуществлялась через княжеского наместника, именуемого также посадником, главной обязанностью которого был сбор и доставка в Киев ежегодной дани – «урока». Начиная с правления в Киеве Святослава Игоревича, посадниками в Новгород стали присылать младших сыновей Киевских правителей, и в их числе Владимир Святой и Ярослав Мудрый, которые в молодости успели послужить своим отцам в качестве Новгородских наместников.
В летописи за 1014 год назван общий размер дани – 3000 гривен (612 килограммов серебра), большая часть которой отсылалась в Киев, а другая часть шла на содержание дружины наместника: «… две тысяче гривен от года до года, а тысячю Новегороде гридем раздаваху. И тако даяху вси посадници новгородьстии …»

Новгородцы постоянно, еще со времен Рюрика, пытались избавиться от сторонней власти над собой и обрести независимость. Первая серьезная попытка была сделана во времена наместничества князя Ярослава Владимировича (будущего Мудрого), отличавшегося уже в молодости властолюбием и большими амбициями. Ощутив себя, при поддержке новгородцев, суверенным государем в своей земле, Ярослав стал чеканить собственную монету, а в 1014 году пошел на прямое противостояние с отцом - Киевским князем Владимиром, отказавшись выплачивать ему положенную дань. Владимир в ответ велел собирать войско для похода на Новгород – «… хотяшеть бо на Ярослава ити, на сына своего, но разболеся …».

После смерти Владимира в 1015 году, именно новгородское ополчение обеспечило Ярославу победу в борьбе со старшим братом Святополком за Киевский престол. Посадив в Киеве «своего» князя, новгородцы рассчитывали, видимо, на приоритет в Русской земле и своего города-государства, однако Ярослав, унаследовав отцовское место и власть, не торопился выполнять все свои обещания. Все же, при Ярославе Мудром Новгород получил некоторые вольности – размер ежегодной дани уменьшился в десять раз, а кроме того, должности князя и посадника были разделены. Если князь, являвшийся теперь лишь воеводой и сборщиком дани, по-прежнему присылался из Киева, то посадником – фактическим главой Новгородской администрации - мог стать только избранный вечем представитель местного боярства. При этом оба они, по волеизъявлению веча, могли лишиться должности в любой момент.

Так продолжалось до 1117 года, когда последним "посаженным" князем стал внук Владимира Мономаха - Всеволод Мстиславич. Пока были живы его знаменитый дед и отец Мстислав Великий, Всеволод исправно исполнял в Новгороде роль князя-наместника. Однако в 1132 году, после смерти Мстислава, последнего Киевского князя, "державшего всю русскую землю", положение Всеволода сильно пошатнулось. Воинским талантом Всеволод Мстиславич, судя по всему, не блистал, и сильным волевым характером тоже не отличался. Буйное Новгородское вече то «указывало ему путь», то вновь призывало обратно. Наконец, после неудачного Суздальского похода 1136 года, в котором Всеволод проявил себя не лучшим образом, бежав с поля битвы на Ждане-горе, новгородцы разочаровались в нем окончательно, и, по словам летописца, "… сдумаша яко изгонити князя своего Всеволода …". Два месяца князь, вместе с семьей и ближней дружной, содержался под арестом, а затем был выслан прочь из города. Это событие считается переломным в истории Новгородской земли, ставшей с той поры суверенной вечевой республикой, высшие представители власти которой - князья, посадники и тысяцкие - назначались и отрешались от должности только по волеизъявлению веча.

Господин Великий Новгород – крупнейшая феодальная республика Руси

К середине XIII века Господин Великий Новгород (так официально именовала себя Новгородская республика) превратился в одно из крупнейших и богатейших государств Европы, которое было интегрировано в общеевропейскую торговую систему. Хотя Новгород и не являлся полноценным членом Ганзы – мощнейшего европейского торгового союза, но имел с ним партнерские отношения, оформленные официальными договорными грамотами. Уже в XII веке на Торговой стороне были открыты купеческие представительства двух крупнейших центров Ганзы – острова Готланд (Готского Берега) и города Любека, называвшиеся соответственно «дворами» Готским и Немецким. Основой новгородского экспорта были: воск, меха, смола, деготь, кожи, мед, железные замки, льняное полотно. В свою очередь Новгород закупал серебро, цветные металлы (медь, свинец, олово), шерсть, вино, ткани, изделия из железа, доспехи и оружие (в том числе огнестрельное), а также серу для изготовления пороха.

Сам Новгород в период своего расцвета был самым большим и благоустроенным городом Руси и одним из крупнейших в Европе. Численность его населения, по некоторым оценкам, достигала 60 тысяч человек. Город был украшен множеством каменных строений – церквей, палат, крепостных стен и башен. Улицы имели деревянные мостовые, древнейшие из которых датируются X веком.

Деревянный Великий мост, известный по летописям с XII века и соединявший Торговую и Софийскую стороны, представлял собой выдающееся по тем временам инженерное сооружение. Длина его пролетных строений, по данным археологии, достигала 20 метров, и они были подняты над водой так, что под ними могли проходить корабли. Опорами мосту служили огромные набитые камнями срубы, опущенные на дно Волхова, а проезжая часть была столь широка, что служила местом торговли, массовых сборищ и даже ареной традиционных палочных боев. При раскопках найдено большое количество берестяных грамот, многие из которых имеют бытовой характер. Их содержание свидетельствует о том, что процент грамотного населения в средневековом Новгороде был очень высоким среди всех сословий, возрастов и обоих полов.Подобно другим древнерусским центрам, Новгород имел свои пригороды, самыми значительными из которых были Ладога, Руса, Новый Торг (Торжок), Великие Луки, Вологда, Волок Ламский, Бежецкий Верх. Каждый из пригородов, вкупе с прилегающей к нему сельской местностью, считался волостью, а волость, в свою очередь, делилась на погосты – достаточно крупные сельские поселения, куда свозились дани и подати из близлежащих деревень и хуторов.

Территория Новгородской республики состояла из пяти исторически сложившихся земель (которые впоследствии, начиная с XVI века, называли пятинами).

Водь или Водская земля – это территория к северу от Новгорода, между реками Лугой и Волховом, доходившая до Финского залива и Ладоги и простиравшаяся далее на север, в земли финнов. К Водской земле принадлежали города Ладога, Орешек, Ям, Копорье и Корела (Корельск).

Обонежье, Обонежская земля – крупнейшая из новгородских территорий, тянувшаяся от самого города на северо-восток, через Онежское озеро до берегов Белого моря, а на востоке – до рек Мезени и Сухоны. К Обонежью принадлежали города Каргополь, Олонец, Пудога, Вельск, Шенкурск, Вологда. Через Обонежье шел стратегически важный для Великого Новгорода путь в его удаленные колонии – Пермь, Печору и Югру. На участке беломорского побережья, известном впоследствии как Поморский Берег, новгородцы смешались с финским племенем корела и скандинавами-норвежцами, образовав со временем особый субэтнос – «поморы», существующий до сих пор. Поморский говор лингвисты определяют как новгородский диалект древнерусского языка, с наличием большого количества финно-угорских и скандинавских слов и понятий. Поморы, занимавшиеся, в основном, рыбным и зверобойным промыслом в Белом море, плавали на своих кораблях на Терский Берег и Мурман (Кольский полуостров), и даже отваживались выходить в Ледовитый океан, достигая на западе побережья Норвегии. На Груманте (Шпицбергене) и Новой Земле ими были основаны постоянные поселения.

Дерева или Деревская земля – располагалась на юго-востоке между реками Мстой и Ловатью, и включала в себя верховья Волги и озеро Селигер. Из значительных городов к Деревской земле принадлежали Торжок, Холм и Демань, а также Волок Ламский, который располагался на отшибе и был со всех сторон окружен владениями Суздальских князей.

Бежины или Бежецкая земля располагалась на востоке, за Деревой, охватывала бассейн реки Мологи и граничила там с Белозерскими вотчинами Суздальских князей. Из значительных пригородов там известен Бежецкий Верх, стоявший на самой границе новгородских владений.

Шелонь, Шелонская земля – территория на юго-западе от Новгорода, между реками Ловатью и Лугой. Крупнейшими городами земли были Руса и Великие Луки, а в верховьях реки Шелони для защиты от Литвы стояла цепь крепостей, самые значительные из которых - Опока, Шелонь, Порхов и Вышгород.

Кроме земель, населенных преимущественно новгородцами, были еще так называемые «окраинные» волости, удаленные от Новгорода на много дней пути на северо-восток и восток. Населены они были, преимущественно, финно-угорскими племенами, платившими дань пушниной Великому Новгороду, и назывались они: Пермь, Печора и Югра. Последняя из перечисленных земель находилась в бассейне реки Обь, то есть за Уральским хребтом, который новгородские повольники пересекли уже в XIV веке (за два столетия до Ермака).

Вятка

Особняком в перечне территорий Великого Новгорода стоит Вятская вечевая республика, поскольку она в своем роде уникальна и имеет собственную богатую историю.

Начало Вятки летописи относят к концу XII века. Тогда вольные дружины новгородских повольников, поднявшись по Каме до реки Вятки, начали отвоевывать прибрежные территории у местных племен вотяков и черемисов, и строить там городки и остроги. В результате этой колонизации обширная, богатая зверем и пушниной область на 500 верст вверх по реке Вятке и ее притокам была заселена ильменскими словенами и получила название Вятской земли. Главным городом стал Хлынов, а крупнейшими пригородами – Котельнич, Никулицын, Орлов, Слободской. Управлялась Вятская земля вечем, по новгородскому образцу. «И тако новгородци начата общежительствовати, самовластвующе правами и обладаемы своими жители, и нравы свои отеческие и законы, и обычаи новгородские имеячи …» - так говорит об этом летопись. Но при всем этом Вятка – явление уникальное в древнерусской истории, поскольку она, в отличие от других вечевых республик, управлялась вообще без князей, пусть даже подконтрольных, как в Пскове и Новгороде, народному волеизъявлению. Новгород, со своей стороны, всегда считал Вятку своей территорией и требовал от вятчан такой же зависимости и даней, как от других удаленных колоний. Однако вятские жители категорически отказывались подчиняться кому бы то ни было, включая свою собственную метрополию. Поэтому отношения между Вяткой и Новгородом почти всегда были враждебными.

Однако ватаги новгородских ушкуйников, гулявшие по Волге и Каме, находили в Вятской земле приют и убежище, а сами вятские жители охотно пополняли их ряды. К концу XIV века Вятская республика превратилась в главную базу поволжского пиратства, откуда почти ежегодно на промысел «за зипунами» отправлялись целые флотилии кораблей, грабя торговые караваны и нападая на прибрежные города, в том числе даже на столицу Золотой Орды - Сарай. На протяжении трех веков, вплоть до своего падения в 1489 году, Вятская вечевая республика являлась местом притяжения для искателей вольной жизни и пассионариев, стекавшихся туда не только из Новгорода, но также из других земель и княжеств.

Союзники и противники Новгорода

Главным стратегическим союзником Великого Новгорода на протяжении многих веков являлся город Псков, бывший с 1036 по 1137 годы новгородским пригородом, а впоследствии превратившийся в независимое государство. Псковская земля была щитом Новгорода на западном направлении, закрывая его от набегов враждебных племен чуди (эстов), а позднее от шведов, литвы и немецких рыцарских орденов. Постоянными союзниками новгородцев, по летописным данным, являлись также финские племена ижора и корела, жившие на подконтрольной Новгороду территории и участвовавшие практически во всех войнах и сражениях на западных и северных рубежах Новгородской земли, в том числе в Невской битве 1240 года и Ледовом Побоище 1242 года. Новгородцы, в свою очередь, не бросали в беде своих верных союзников, рассматривая обиды, нанесенные им, как свои собственные.

С другими славянскими городами-государствами отношения у Новгородской республики складывались непросто, особенно с теми, кто имел с ней общую границу. Под стены Новгорода приходили с войной полоцкие, смоленские, рязанские и муромские войска, но главными и неизбывными врагами новгородцев во все времена были суздальцы и ростовцы, а также князья Владимиро-Суздальской Руси – потомки Юрия Долгорукого. Уже первые Владимирские князья – Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо пытались силой навязать вечевой республике свою волю и своих правителей.

После монгольского нашествия, перекрывшего все торговые пути на Юг, Новгород приобрел для Северо-Восточной Руси стратегическое значение, поскольку остался единственными торговыми воротами во внешний мир, а также единственным источником поступления серебра, которым выплачивалась татарская дань. Средствами давления, помимо прямых военных действий, служили нападения суздальских войск на коммуникации, связывающие Новгород с его удаленными колониями, а также прекращение подвоза к городу хлеба по Волжскому пути. Новгородцы в долгу не оставались, отвечая набегами ушкуйников на приволжские города Ярославль, Углич, Кострому и Нижний Новгород.

Борьба эта шла веками с переменным успехом и носила порой весьма ожесточенный характер. Однако, пока Владимиро-Суздальская Русь находилась под властью Орды, и была разделена на несколько мелких, враждующих друг с другом княжеств (Тверское, Ростовское, Белозерское, Московское, Суздальско-Нижегородское и др.), она никак не могла угрожать новгородской независимости. Единственный властитель, сумевший обуздать на время буйный нрав новгородцев и навязать им свою волю, - князь Александр Ярославич Невский. Став в 1252 году Великим князем Владимирским, Александр посадил в Новгороде своего сына Василия в качестве наместника, а в 1257 году принудил Новгород платить дань Орде, проведя там под угрозой оружия общую перепись населения. Однако после смерти Невского (1262 г.) все вернулось на круги своя. Новгородцы не отказывались платить дань татарам, но Александрову брату Ярославу они сразу же «указали место», заявив, что не потерпят более насилий, какие бывали при Невском, а впоследствии и вовсе изгнали этого князя, заявив: «Не хотим тебя! Ступай от нас добром, а то прогоним силой!»

Для Московских князей еще со времен Ивана I Калиты утеснение Новгорода стало одним из основных направлений деятельности. В 1328 году Иван Калита, не самый родовитый и влиятельный в то время князь Владимирской земли, купил в Орде с помощью новгородских послов и новгородского серебра ярлык на Великое княжение Владимирское. В тот период времени Новгород был не в ладах с Тверским княжеством, и поэтому всячески помогал их врагам – московитам. Но очень скоро новгородцы горько пожалели об этом. Утвердившись на великом княжении, вместо благодарности, князь Иван (которого современники прозвали «калитой», что значило «кошель», «денежный мешок») потребовал у новгородцев «серебра закамского» - дани, собираемой ими в своих восточных колониях, а когда ему отказали – захватил новгородские волости Торжок и Бежецкий Верх. В 1339 году он же, ссылаясь на ордынского хана Узбека, потребовал с Великого Новгорода неслыханную вещь – дань в двойном размере, угрожая городу войной и татарским разорением. Новгород спасла тогда от разгрома смерть Ивана Калиты весной 1340 года, и переход великокняжеского престола к князю Суздальскому.

Падение Новгородской республики

Ко второй половине XV века на территории бывшей Древней Руси сложилось два крупных феодальных государства, которые были конкурентами в «собирании» под своей властью древнерусских земель. Одно из них - Великое княжество Литовское, чьи владения простирались от Балтийского до Черного моря и включали в себя Полоцкую, Киевскую, Черниговскую, Волынскую, а также большую часть Смоленской земли вместе с городом Смоленском. Литовские князья-Гедиминовичи, многие из которых были крещены по православному обряду и женаты на русских княжнах, позволяли славянскому населению придерживаться своей веры и обычаев, называя себя «государями литовцев и русских». Есть даже версия, что род Гедиминаса Литовского имеет русско-варяжские корни, и является ветвью рода Полоцких Рюриковичей-Изъяславичей. Во всяком случае, подавляющее большинство документов Литовского княжества, сохранившихся до наших дней, написано на западных диалектах русского языка.

Другим «собирателем» русских земель было Великое княжество Московское, сумевшее к началу правления Ивана III подчинить себе почти всю Владимиро-Суздальскую Русь, и воевавшее с Литвой за земли восточнее Смоленска. Московского князя Ивана III Васильевича историк Костомаров очень точно охарактеризовал как «государя с деспотическими наклонностями своих предков, но с умом гораздо обширнейшим». Вскоре после восшествия на Московский престол (1462 г) этот правитель стал открыто посягать на независимость Новгорода. На основании договорных грамот, составленных еще при его отце Василии Темном, он объявил новгородские земли своей вотчиной, и послал туда наместников собирать дань.

Перед новгородцами остро встал вопрос о выборе стратегического союзника из двух вышеназванных противоборствующих сил, в результате чего город разделился на две партии – «литовскую» и «московскую». Большинство новгородцев знало, какие порядки существуют в Московском государстве, и что в случае подчинения Москве, о древней вольности им придется забыть. На вече, проходившем очень бурно, победу одержали сторонники союза с Великим княжеством Литовским. Московским наместникам было сказано, что Новгород – не вотчина Московского князя, а «сам себе господин». Они были изгнаны из города, при этом несколько дворян из московской дружины были убиты вооруженной толпой. Договорная грамота с Литвой, сохранявшая основные свободы новгородцев, была вскоре составлена, и отправлена с послами к Великому князю Литовскому Казимиру. Таким образом, жребий был брошен.

В трудах представителей отечественной науки часто высказывается мысль о предопределенности и исторической неизбежности падения Новгородского государства и поглощения его Москвой, о том, что вечевая республика «себя изжила», «была обречена» и так далее, и тому подобное. Однако, скорее всего, основную роль в этом событии сыграли факторы субъективные: внутренние разногласия и отсутствие ярких лидеров в Новгороде; хитрость, жажда власти и изощренный ум Ивана Московского, его умение сыграть на противоречиях противников, стравить их между собой и этим воспользоваться. Новгородская республика в то время была сильна и богата. По своим ресурсам и возможностям ни в чем не уступала она Московскому государству, а по площади превосходила его раза в два. К тому же, Московскому княжеству постоянно угрожала Большая Орда, крупнейший из остатков распавшейся к тому времени Золотой Орды. Поэтому, в случае реального союза с Литвой, Новгород становился Москве просто «не по зубам».

Иван III, по праву считавшийся мастером политической интриги, понимал это очень хорошо. Он готовил войну 1471 года против Новгорода долго и тщательно, и, как показали дальнейшие события, просчитал все на много ходов вперед. В результате дипломатических усилий Московского князя, Новгород внезапно оказался в кольце врагов. Против него выступили не только его ближайшие соседи и союзники - псковичи, но даже собственные пригороды – Торжок, Вологда и Волок Ламский. Бывшая новгородская колония Вятка выставила в помощь Ивану III целых две рати: первая, вместе с московскими воеводами Образцом и Тютчевым, отправилась грабить Заволочье – новгородские поселения на Двине; другая на ушкуях спустилась по Волге и напала на Сарай – столицу Большой Орды, отвлекая таким образом татар от набега на Москву. Иван III принудил к походу на Новгород и пока еще независимого Тверского князя, а также союзных Москве татар - касимовских и мещерских.

Война против Новгородской республики велась с необычайной жестокостью. Московские воеводы получили приказ – жечь все на своем пути и убивать жителей без разбора и сострадания. После боя под Русой всем пленным новгородцам отрезали носы и губы, чего раньше никогда не делалось в междоусобных войнах на Руси. В значительной степени благодаря таланту московского воеводы Даниила Холмского, разбившего новгородское войско на реке Шелони, а также отсутствию какой либо помощи из Литвы, Иван III овладел городом. Новгородцам пришлось признать власть Московского князя, принять его наместников и выплатить огромную контрибуцию. Дважды еще они восставали против Москвы – в 1477 и 1479 годах, и два раза московскому войску пришлось осаждать город. Особенно упорной была осада зимой 1477-1478 года, судьба которой, ввиду недостатка у москвичей продовольствия, висела на волоске. Не подвези им псковичи вовремя съестных припасов, московскому войску пришлось бы уходить ни с чем. Озлобленный Иван приказал казнить полторы сотни «изменников» - именитых граждан города, а Владыку (архиепископа) Феофила лишил кафедры и заточил в монастырь. Город был ограблен дочиста, все богатства Софии Новгородской вместе с вечевым колоколом увезены были в Москву, после чего начались депортации: «лучшие люди» Новгорода - бояре, купцы и житьи (в том числе сторонники «промосковской» партии) с семьями выселялись «на низ», то есть в пределы Московии, а на их земли прибывали великокняжеские служилые люди. Эти депортации продолжались до 1489, в результате чего вся «новгородская господа» была устранена и заменена пришлыми московскими дворянами. Зачем Ивану III потребовалось в 1484 году полностью разбирать каменный новгородский Детинец и на его фундаментах строить новый кирпичный Кремль – не ясно. Стены и башни не были очень уж старыми и, по свидетельствам летописей, в XV веке неоднократно ремонтировались. Возможно, это был акт символический – показать местным жителям кто теперь хозяин в городе, либо следует допустить, что укрепления сильно пострадали во время осады 1477-1478 годов, которая была долгой и упорной.

Падение Новгорода стало концом целой исторической эпохи и предопределило судьбу последних, пока еще независимых, русских государств. Вскоре Иван Московский «отблагодарил» всех своих союзников, политической недалекости которых можно только удивляться. Уже в 1485 году была осаждена и взята штурмом Тверь, а Тверской князь Михаил бежал в Литву. В 1489 году пришла очередь Вятской земли и столицы ее – города Хлынова. Огромное московское войско окружило город и заставило его сдаться в три дня. Учитывая независимый нрав вятчан, город был «зачищен» по новгородскому сценарию – вождей сопротивления казнили, а всех знатных граждан и купцов выслали в окраинные города Московии – Боровск, Алексин, Кременец, Дмитров. Пробил час и для вольности города Пскова, конец которой был довольно бесславным. Простодушные псковичи весь XV век верили обещаниям Московских князей «уважать псковскую старину», не понимая, что нужны им лишь как орудие для обуздания своих соседей – новгородцев. После падения Новгорода у Ивана III больше не стало причин церемониться с Псковом. Присланные из Москвы князья-наместники стали вести себя разнузданно, их дружинники творили произвол, и управы на это не было никакой. Даже смерть князя Ивана в 1505 году ничего не изменила – его преемник Василий III продолжил политику отца. Попытка псковичей в 1509 году взяться за оружие кончилась для них массовыми депортациями и вывозом вечевого колокола в Москву.

Возвращаясь к судьбе Великого Новгорода следует сказать, что даже после разгрома 1471-1479 годов его вольный дух не угас полностью, а продолжал теплиться еще целое столетие. По всей видимости, память о былой вольности и славе своей земли была жива среди простого народа, так и не научившегося раболепствовать перед власть имущими, о чем московские наместники наверняка докладывали своему государю. Поэтому даже в середине XVI века при великокняжеском дворе новгородцев продолжали считать смутьянами и крамольниками, и Ивану IV Грозному, озлобленному неудачами в Ливонской войне, было достаточно одного бездоказательного доноса, чтобы объявить всех жителей города, включая женщин и детей, изменниками и предателями. Опричное войско зимой 1569-1570 годов прошло по Новгородской земле огнем и мечом как по вражеской территории, а в самом городе за шесть недель погрома было истреблено, по разным оценкам, от 50 до 85 процентов населения - видимо все горожане, кто не сумел вовремя бежать. Последний удар по некогда славному городу был нанесен в Смутное Время, когда Новгородская земля на 6 лет была оккупирована шведами. После их изгнания в 1617 году жителей в городе почти не осталось, а большая часть строений была сожжена. Опустевший Новгород заселялся постепенно, в последующие годы, пришлыми людьми и к началу XVII века превратился в тихий провинциальный городок, уже ничем более не выделявшийся среди других малых городов России.