Живя на краю великого пояса евразийских степей, начинающегося у отрогов Карпат и уходящего широкой полосой на восток, в самые глубины Азии, наши предки были обречены на постоянные оборонительные войны против  многочисленных кочевавших по нему степных племен, двигавшихся с востока на запад подобно волнам. Гунны, хазары, обры, печенеги, торки, половцы, монголы – вот далеко не полный перечень народов, которые начиная с IV века нашей эры, сменяя друг друга, господствовали в «диком поле незнаемом», на многие века отрезавшим землю славян от теплых морей - Черного и Каспийского. «Тысячелетнее и враждебное соседство с хищным степным азиатом» - писал профессор Ключевский в своем «Курсе русской истории» – «это такое обстоятельство, которое одно может покрыть не один европейский недочет в русской исторической жизни».
Эти изнурительные, бесконечные войны длились почти непрерывно на протяжении многих столетий, понуждая русских ратников всех времен никогда не расслабляться, быть всегда настороже, приспосабливаться к особенностям и повадкам противника, изучать его сильные и слабые стороны, и в результате вырабатывать свою стратегию и тактику противоборства.

Войска кочевников, состоявшие исключительно из конницы, обычно действовали «изгоном» - внезапным и быстрым набегом, имея целью грабеж и захват пленников, причем главной добычей были именно люди – «полон», который угонялся в степь и обращался в рабство. Совершив стремительный конный бросок из глубины степей, конная орда неожиданно врывалась большой массой на русские земли, а затем, рассыпавшись на множество мелких отрядов, двигалась в обратном направлении, прочесывая и опустошая значительную территорию. Через некоторое время все отряды, вновь соединившись в условленном месте, начинали движение обратно в степь, ведя за собой угнанный скот и пленников.

В такие набеги степные люди возов и кибиток не брали, а гнали с собой табуны коней, которые служили и вьючными животными, и резервом верховых коней для скачки и для боя, и пищей. Питались же, в основном, кониной, наскоро сваренной в походных котлах или обжаренной на углях, а в случае необходимости могли довольствоваться и сырым мясом.

*****На долю Древней Руси, за века ее существования, выпали битвы с хазарами, печенегами, торками, половцами. Стратегию этой борьбы можно кратко охарактеризовать как активную оборону. Строительство укрепленных рубежей и пограничных застав (более подробно рассмотренные в главе «Городовое дело») сочеталось тогда с встречными ударами по врагу на его территории.

Как правило, большие походы в степь предпринимались ранней весной – до первой травы. Отощавшие и ослабевшие от зимних холодов и бескормицы степные скакуны не могли успешно противостоять русским боевым коням, проведшим зиму в теплых стойлах и откормленным ячменем и овсом. Это уже сразу давало русскому войску большое преимущество. Длились такие походы обычно два - три месяца, до начала летней жары.
Главная тактическая задача состояла в обнаружении в степи стад и кибиток кочевников с их семьями, которые не могли уйти от преследующей их конницы. В этом случае степняки лишались своего главного козыря – конного маневра с охватом флангов и со стрельбой на скаку. Вместо этого им приходилось принимать невыгодный для них встречный бой «стена на стену» с тяжеловооруженными русскими дружинами.
Наиболее подробно в летописях описаны войны с половцами (куманами, кипчаками) XI-XII веков.
Для походов в степь русские князья заключали между собой союзы и объединяли свои силы. Союзное войско обычно состояло из пехоты и конницы, с обозами и телегами, гружеными различными припасами.

Более всех прославился в этих войнах князь Владимир Всеволодович Мономах, именем которого, по словам древнего поэта, половцы пугали своих непослушных детей, и который был организатором и вдохновителем многих удачных военных походов в степь. В своем знаменитом «поучении детям», письменном документе XII века, сохранившемся до наших дней, сам Мономах говорит, что совершил на половцев восемьдесят три больших похода, не считая незначительных, и при этом только знатных ханов было перебито около двухсот, и около ста ханов захвачено в плен.
«На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод» – наставлял он своих сыновей, «ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает».
«Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет».

Отдельного упоминания заслуживают, пожалуй, две организованные им военные экспедиции.
В большом походе весной 1103 года приняли участие киевские, переяславские, смоленские, рязанские и полоцкие полки. В результате сражения в степи, произошедшего 4 апреля, половцы были разбиты, множество их было убито, в том числе двадцать ханов. Русским досталась богатая добыча и множество пленных. Уцелевшие половцы откочевали к Дону, но успокоились ненадолго. Уже в 1106 году они совершили очередной набег, а в 1107 ханы Боняк и Шарукан явились с большим войском к пограничной реке Суле, но были разбиты и разогнаны.
И в 1111 году Владимир Мономах организует новый, грандиозный поход в самое сердце половецких степей. Полки выступили еще в феврале, и шли сперва на санях, а потом пешим порядком, и к концу марта дошли до Дона, где стояли половецкие города Шарукань и Сугров, а также многочисленные кочевья. Шарукань сдался без боя, Сугров же был русскими сожжен, а 24 марта – разбиты передовые отряды половцев. 27 марта у реки Салицы половцы, собрав все свои силы, окружили русское войско со всех сторон, «и бысть сеча зла и люта». Однако военное счастье оказалось вновь на стороне русичей. Они не только выдержали бой в окружении, но смогли разорвать кольцо вражеских полков и выйти в тыл неприятелю. Половцы потерпели полное поражение, множество их было убито и захвачено в плен. После этого разгрома они долго не могли оправиться, и продолжительное время предпочитали обходить владения Руси стороной.
Однако после смерти Мономаха на Руси уже не нашлось вождя, способного объединить князей для совместной борьбы со степняками, и плоды прежних побед во многом были утрачены. Более того, половецкие отряды все чаще стали использоваться русскими князьями для борьбы друг с другом, что привело к упадку и запустению многих южных, граничащих со степью, земель.

*****На долю Московской Руси (XIV-XVII веков) выпала борьба с Золотой Ордой, а впоследствии с Казанским и Крымским ханствами, а также Ногайской Ордой, кочевавшей в низовьях Волги. Русь в этот период времени была очень слаба после страшного Батыева погрома 1237-1240 гг, и основной стратегией этой борьбы была оборона.
В XIV и XV веках главной оборонительной линией Московского государства с юга и юго-востока была река Ока, которую русские люди почтительно называли Поясом Пресвятой Богородицы. По левому берегу Оки выстраивалась постоянная и отлаженная годами «береговая служба». Каждый год ранней весной, обычно на Благовещенье (25 марта по старому стилю, 7 апреля по новому) собиралась рать, сведенная в шесть полков. «Большой полк» становился у Серпухова, «правая рука» – у Калуги, «левая рука» - у Каширы (имеется в виду старая Кашира на левом берегу Оки), передовой полк – у Коломны, засадный – у Алексина. Шестой полк – «ертаул» – передовая сторожа – выдвигался вперед, за реку, и рассыпался в виде сторожевых разъездов. Если из степи приходили тревожные вести, все полки собирались вместе, переправлялись через Оку и шли походным порядком навстречу неприятелю. В конце октября – начале ноября войско распускали по домам до весны.
По мере строительства новых рубежей обороны - «засечных черт» границы государства отодвигаются все дальше на юг, появляются регулярные пограничные войска – «засечная стража», а также получает развитие система раннего оповещения о приближении противника – «сторожевая и станичная служба».

«Сторожей» назывался небольшой самостоятельный отряд воинов, выдвинутый далеко вперед за оборонительные линии для наблюдения за степью. «Сторожи» становились цепью на расстоянии примерно полдня пути друг от друга и высылали в стороны конные разъезды – «дозоры» в два-три всадника, именовавшихся «станичниками». Каждый «дозор» патрулировал вверенную ему территорию – «урочище», обычно 6-12 верст в длину. Таким образом с запада на восток выстраивалась сплошная цепь дозоров и сторожевых постов. Сзади на день пути стояла другая сторожевая цепь, за ней следующая, и так далее. В 1571 году таких цепей было 12 на пространстве от Ворсклы на западе до реки Суры на востоке.

В своих набегах кочевники ходили не где попало, а использовали, как правило, древние степные дороги – «шляхи», или по-татарски «сакмы», идущие по водоразделам рек из степей в русские земли. У донских казаков сохранилась поговорка: «степь широкая, а дорожка узкая».
Наиболее известными и наезженными путями, ведущими из причерноморских степей, были Муравский, Изюмский и Калмиусский шляхи. Они пролегали по водоразделам Днепра, Северского Донца и Дона и сходились между Старым Осколом и Ливнами. Далее прямо на север путь вел на Тулу, и, через броды на Оке, на Москву. Были также ответвления на запад – на Курск, Рыльск, Севск и Путивль, и на восток - на Рязань и Пронск.
Существовал еще Ногайский шлях или Большая Ногайская Сакма. Этот путь пролегал из нижневолжских степей, через Тамбов, к Рязани. Именно этой дорогой в 1237 году двигалось на Русь войско Батыя.

Сторожи обязательно ставились на путях вероятного продвижения врага – на степных сакмах, у речных «перелазов» - бродов. Для наблюдения использовались одиноко стоящие высокие деревья, холмы и курганы. Один наблюдатель следил за степью, а остальные отдыхали, скрываясь в ближайшем овраге или густом подлеске, держа наготове оседланных коней. Стояли скрытно, так как передовые отряды татар, обнаружив русский сторожевой пост, старались незаметно окружить его и уничтожить.
Завидев вдалеке облако пыли или всадников, дозорный тотчас давал знать товарищам. Не мешкая ни минуты отряд высылал гонца с тревожной вестью, а оставшиеся, скрывшись в засаде, старались «сметить» силы неприятеля и определить направление его движения. После чего отправлялись новые гонцы к соседним «сторожам» и в пограничные крепости.
Получив вести из степи, в пограничных городках и острогах на башнях зажигались сигнальные костры. По столбам черного дыма, поднимавшимся в небо, вся округа знала – близко татары. Вестоноши, сменяя друг друга, имея одного или двух сменных коней, мчались вглубь страны от города к городу, неся тревожные вести.